Цитатный план Детство глава 15 (Толстой)

1. «Счастливая, счастливая, невозвратимая пора детства!»  
2. «Воспоминания эти освежают, возвышают мою душу и служат для меня источником лучших наслаждений.»  
3. «Отуманенными дремотой глазами я пристально смотрю на ее лицо…»  
4. «Ах, милая, милая мамаша, как я тебя люблю!»  
5. «Любовь к ней и любовь к Богу как-то странно сливались в одно чувство.»  
6. «Где те горячие молитвы? где лучший дар — те чистые слезы умиления?»

Подробный цитатный план

1. «Счастливая, счастливая, невозвратимая пора детства!» — основная тема и восторженная оценка детства.
2. «Maman говорит с кем-нибудь, и звуки голоса ее так сладки, так приветливы.» — воспоминание о ласковом голосе матери.
3. «Я не хочу спать, мамаша,» — ответишь ей, и неясные, но сладкие грезы наполняют воображение...» — уютное состояние между сном и явью.
4. «...чувствуешь, бывало, впросонках, что чья-то нежная рука трогает тебя... и крепко, крепко прижмешь ее к губам.» — пробуждение от прикосновения матери и безотчетная нежность.
5. «Вставай, моя душечка: пора идти спать.» — ласковые слова матери, пробуждающие героя.
6. «Ах, милая, милая мамаша, как я тебя люблю!» — внезапный порыв любви и нежности.
7. «Если не будет твоей мамаши, ты не забудешь ее? не забудешь, Николенька?» — просьба матери, окрашенная легкой грустью.
8. «...слезы ручьями льются из моих глаз — слезы любви и восторга.» — кульминация эмоционального подъема.
9. «...любовь к ней и любовь к Богу как-то странно сливались в одно чувство.» — единство детской веры и любви к матери.
10. «...на душе легко, светло и отрадно...» — ощущение покоя и счастья после вечерних ритуалов.
11. «...я всем готов для него пожертвовать.» — детская мечтательная жажда сострадания и жертвенности.
12. «Вернутся ли когда-нибудь та свежесть, беззаботность, потребность любви и сила веры, которыми обладаешь в детстве?» — риторический вопрос, подводящий к главному сожалению.
13. «Где те горячие молитвы? где лучший дар — те чистые слезы умиления?» — сожаление об утраченной чистоте чувств.
14. «Неужели жизнь оставила такие тяжелые следы в моем сердце, что навеки отошли от меня слезы и восторги эти?» — финальный горький вопрос, завершающий размышление.

О чем эта глава

Главный герой вспоминает детство — то время, когда всё было ярко, нежно и беззаботно. Он сидел за чайным столом после долгого дня, уже выпив молоко с сахаром, но не хотел уходить спать. Мама говорила где-то рядом, её голос казался ему музыкой. Он пристально глядел на её лицо, и вдруг оно становилось крошечным — как пуговка или маленький мальчик внутри зрачка. Но стоило пошевелиться, и это чудо исчезало. Потом он забирался в кресло, устраиваясь поудобнее, и мама мягко шептала: «Ты опять заснёшь». Он отвечал, что не хочет спать, но сон уже тянул его на руки. 

Когда все ушли, оставалась одна свеча в гостиной. Мама присела рядом, поглаживая его волосы и звучно произнося: «Вставай, моя душечка». Её прикосновения и голос вызывали у него трепет — он вскакивал, обнимая её за шею. Она смотрела на сына грустной, но очаровательной улыбкой, спрашивала: «Ты меня очень любишь?» И повторяла, чтобы никогда не забывать. Слезы текли из его глаз — от радости и страха потерять её. Потом он шёл на верхний этаж, встал перед иконами в ватном халате и молился: «Спаси, Господи, папеньку и маменьку». Слова из детства смешивались с любовью к матери и Богу. 

После молитвы он завёртывался в одеяло, думая о Карле Иваныче — единственном человеке, которого знал несчастным. Жаль было его, хотелось помочь, пожертвовать всем. Следом брал фарфоровую собачку и укладывал её в угол подушки. Мечтал о хорошей погоде для прогулки, о том, чтобы все были счастливы. В конце концов он засыпал, с мокрыми от слёз щеками, пока не наступало утро. Теперь эти чувства казались далёкими — как будто они улетели навсегда. Спросил себя: а вернётся ли когда-нибудь та свежесть? То время, когда любовь и вера были единственными силами в жизни?